Дмитрий Силин: «Балтика» запросила за меня миллион долларов. Ребята потом шутили, что за нас играет «четверть Ромарио»
Кирилл Сухоруков душевно пообщался с футбольным ветераном, забивавшим в премьер-лиге «Спартаку» и «Зениту», а ныне выступающим в «Спортинг-лиге 35+».
– Вы же начали играть еще в середине 80-х?
– Да, в петербургском «Динамо». Мне было всего 17 лет, и времени провел я там немного, всего полгода. Потом пришлось уйти в армию. Тогда у меня еще не было контракта, я попал в команду как молодой игрок. По правилам два таких футболиста обязаны были быть в заявке.
– В те времена в Ленинграде был футбольный бум, связанный с чемпионством «Зенита». А как относились ко второй городской команде?
– Мы играли на стадионе имени Кирова. Народ не особо ходил на наши игры – тысячи по две, не больше. К самой команде было холодное отношение. Да что там говорить, я и сам, конечно, всегда болел за «Зенит». Хотя в те времена мне также нравилось тбилисское «Динамо». Очень симпатичный, я бы даже сказал романтичный, футбол они показывали.
– В петербургском «Локомотиве» вы еще до армии успели поиграть?
– Я ведь учился в железнодорожном техникуме, у меня мама работала на железной дороге. Поэтому я участвовал в различных соревнованиях среди подразделений ОЖД. Меня заметили, стали вызывать в сборную «Локомотива». Вообще планы у создававшейся команды были большие. И кое-чего мы добились: вышли из областных соревнований во вторую лигу.
– Каким он был, советский футбол 80-х?
– Футболисты меньше думали о деньгах. Тогда футбол был полулюбительским: люди числились на каких-то предприятиях и при этом играли. Получали зарплату на самом предприятии и премии как футболисты. Я сам учился в железнодорожном техникуме и потом, когда закончил и отслужил в армии, работал на железной дороге – на энергоучастке, обслуживал подстанции. Когда команды становились все более профессиональными, нас стали освобождать от работы.
– В то время вы могли считать себя обеспеченным человеком?
– Думаю, что да. Если сложить две зарплаты – футболиста и энергетика, то выходило неплохо. Была возможность приобрести что-то крупное без особых трудностей.
– Первый полноценный профессиональный контракт вы заключили уже во времена России, а не СССР?
– Да, в 1992 году я подписал контракт с «Локомотивом», с которым мы как раз вышли во вторую лигу России.
– Футбол начала 90-х, особенно в нижних лигах, – это, наверное, своеобразная романтика?
– Команды собирались быстро. Бывало, набирали состав из каких-то никому ненужных игроков. Конечно, существовало 7-8 серьезных клубов, но в основном команды были областного уровня, не очень сильные. Поля были ужасные. Вспоминаю стадион в Воркуте, так там поле посыпали шлаком из шахт. Подкаты, конечно, были противопоказаны, играли в вертикальный футбол. Упасть было невозможно, сразу превращаешься в чернокожего. (смеется)
– В «Локомотиве» вас и приметили селекционеры «Балтики»? Почему не позвали в «Зенит»?
– В «Зенит» звали в конце 1992 года, но тогда на меня пожалели денег. Сергей Ломакин, селекционер, хотел пригласить меня в пару к Владимиру Кулику. Я был не против, но руководство не захотело заплатить за меня нужную сумму. В «Балтике» меня приметили, потому что я здорово сыграл против них. Мы обыграли калининградцев в меньшинстве, я забил гол. Они меня пригласили, я посоветовался с женой и решил, что надо ехать. Тем более что «Балтика» тогда вышла в первую лигу, и мне хотелось попробовать себя на новом уровне.
– Калининградский этап – лучший в вашей карьере?
– Да, безусловно. Через год я стал лучшим бомбардиром первого дивизиона, забив 35 голов. В тот сезон у меня залетало почти все. Да и партнеры были великолепные, отлично играли фланги. Корней Шперлинг хорошо выстроил игру команды, и я знал, куда мне бежать во время нашей атаки, где замыкать передачи.
– Тогда в «Балтике» появились братья Аджинджалы, потом долго игравшие в премьер-лиге. Руслан вот только в прошлом году закончил.
– Уже тогда было видно, что это настоящий профессионал. Единственное, я вспоминаю, что в «Балтике» он был как в баскетболе – «лучшим шестым». Когда выходил в старте, почему-то неярко себя проявлял. Но когда его выпускали на замену, он мог перевернуть игру с ног на голову. Легкий, невысокий, с нестандартной техникой. Я думал, что Руслан будет играть долго, но чтобы до 40 лет… Не ожидал. Когда он выходил на поле в последнем чемпионате, я радовался за него.
– В «Спартаке» в 90-е платили 300-500 долларов. А в «Балтике сколько?
– В районе 300 долларов, но зарплату нам платили в рублях. Могу сказать, что платили вовремя и в срок. Губернатор Калининградской области очень любил футбол и уделял ему большое внимание.
– Самый памятный для вас матч за «Балтику»?
– Самый запоминающийся – это, наверное, со «Спартаком», когда дома мы обыграли их 1:0. Изначально фамилия на табло значилась моя, но потом все-таки переписали на автогол. «Спартак» к нам приехал после игры в Лиге чемпионов, возможно, они были немного опустошены. Плюс поле было так себе. Зима была снежная, так вот для того, чтобы наледь с поля сошла, на стадион привозили специальные авиационные турбины. Конечно, такое поле было нам на руку.
– Бытует мнение, что футболисты 90-х – это особая категория. Денег заоблачных не платили, и люди бились на поле, чтобы прокормить свои семьи.
– Абсолютно с вами согласен. Тем более я знаю, как сейчас это происходит. Человек приходит в команду и сразу спрашивает, сколько он будет получать. Я, конечно, понимаю, что деньги много значат в нашей жизни, но надо, наверное, сначала показать на поле, что ты умеешь. Когда я переходил в «Балтику», меня спрашивали, где я хочу играть. Так я, всю жизнь игравший нападающего, ответил, что выйду на ту позицию, где буду полезен. Мне было неважно, сколько мне заплатят. Мне было важно, сколько я буду играть. Люди в первую очередь играли за свои команды, а потом думали о деньгах. Сервиса для футболиста не было никакого. На весь сезон у нас было два комплекта формы. На домашних матчах мы сдавали форму в стирку, на выездных – сами стирали.
– С другой стороны, часто говорят, что в 90-е годы наш футбол был наиболее продажным.
– В высшей лиге у меня таких игр не было. Хотя был один матч, но мне о нем не хочется говорить. А в первой лиге случалось. Приходило руководство и обсуждало вместе с командой, как мы будем действовать в конкретной ситуации. Ребята решали, будем мы проигрывать или нет. Озвучивалось вознаграждение: премиальные за проигрыш или шесть очков в следующем сезоне. Скрывать этого не надо, это действительно было. Сейчас такого, мне кажется, вообще нет. Друзья мне часто говорят, что вот, мол, они так играли, все ясно. На что я им отвечаю, что сейчас, наверное, это нереально. Футболисты получают очень большие деньги, чтобы из-за каких-то нескольких тысяч долларов пятнать свою карьеру.
В то время в первой лиге все команды играли в эти «игры». У Найденова, я слышал, вообще было прозвище «футбольный вор в законе». А Овчинников, тоже по слухам, перед чемпионатом садился, брал календарь, складывал, вычитал и потом говорил: «Начинаем с «+15». (смеется) Я вообще старался не участвовать в таких матчах, больше быть на скамейке или выходить на замену. Просто я по складу характера такой человек. Говорил, что специально мимо бить не буду.
– А бывало, что договаривались, а выходило наоборот?
– Да, был матч с «Ураланом» в 1993 году. Тогда соперникам была необходима ничья, и они вышли на наше руководство. Мнения в команде разделились: кто-то был за, кто-то против. Но руководство заверило соперников, что сыграем на нужный результат. В итоге мы победили 4:2. Слава богу, что конкурент «Уралана» «Факел» не поехал в Грозный и получил «баранку».
– В Грозном в те времена шла война. Как там вообще играли в футбол?
– Да играли мы там – в развалинах, на каком-то школьном стадионе. Забили гол метров с 35, который вообще никак нельзя было отменить, и вели 1:0 после первого тайма. Когда судьи в перерыве уходили в раздевалку, с трибун им предлагали «подумать, как судить дальше». После этого мы, естественно, играли 97 минут, а гол нам забили из 8-метрового офсайда.
– Выезд в Находку из Калининграда был для вас целым испытанием?
– На самом деле да, могли ведь лететь в любую сторону воздушного шара, почти одинаковое расстояние получалось. Помню, летели как-то из Владивостока, у Ткаченко был день рождения. Так все шутили, что это был самый длинный день рождения в его жизни. Вылетели в два часа дня и прилетели в такое же время.
– Против кого из защитников вам приходилось сложнее всего?
– Для меня очень неудобной всегда была защитная связка «Динамо» Ковтун – Штанюк. Гренадеры, не самые быстрые, но в стыках очень жестко играли. Когда уходишь от них, доставали, могли в кость сыграть. Со спартаковскими защитниками было проще, они давали играть, не грубили.
– Кто из креативных игроков того времени выделялся?
– В «Спартаке» хорошие игроки были. Илья Цымбаларь с его волшебной левой ногой, сейчас таких футболистов нет. Еще мне запомнился Дмитрий Черышев – своей скоростью. Я думал, что я быстрый игрок, но когда увидел его убегающим от наших защитников – это вызвало восхищение. Заза Джанашия в «Локомотиве». Так укрывал мяч корпусом, что для того, чтобы отобрать, надо было километр вокруг него пробежать.
– Вспомните самую необычную тренерскую установку в вашей карьере?
– Как-то Корней Шперлинг перед матчем в первой лиге назвал состав, озвучил дополнительные премиальные и сказал: «Идите и играйте». Победили 3:1.
– Рассказывали, что в 90-е многими клубами управляли «братки». Сталкивались с этим?
– Нет, в Калининграде это обошло стороной. Мы были бюджетной командой, там были свои «темные дела», в которые мы не лезли. А бандитов в нашем клубе не было. Калининград – это особый регион, в 90-е криминала там совсем не ощущалось. Оттуда даже не сбежать – один вокзал, один аэропорт. Но вообще да, такое было. По слухам в «Ростове» запугивали ребят, говорили: если увидим, что играете не в полную силу, всех в лес вывезем.
– Матчи против «Зенита» были для вас принципиальными?
– Как-то особенно я на эти игры не настраивался, но где-то внутри желание показать себя, конечно, было. Показать, что зря они не решились меня приобрести. Насколько я помню, против «Зенита» я сыграл семь матчей и забил пять голов. Это была удобная для меня команда.
– Вы много забивали. Не было предложений от более статусных клубов?
– Не звали. Во всяком случае, до меня такие предложения не доходили. Я как-то в интервью обмолвился, что Москва мне не нравится. Может, поэтому и не приглянулся.
– А в «Зенит» повторно не звали?
– Звали, я даже с Павлом Федоровичем Садыриным разговаривал, он хотел видеть меня в команде. Я был готов вернуться обратно в Петербург, тем более мне очень понравилось общение с Садыриным: я понял, что я ему нужен. Потом выяснилось, что «Зенит» не купил меня из-за высокой цены. «Балтика» запросила за меня один миллион долларов. Представляете, что это за деньги для 1995 года? Тогда Ромарио продали за четыре миллиона. Ребята потом шутили, типа: за нас «четверть Ромарио» играет. (смеется)
– У вас ведь было какое-то интересное прозвище?
– Да, меня прозвали «балтийским львом». Если посмотреть старые записи, то видно, что у меня была такая прическа – длинные волосы, зачесанные назад. А талисманом «Балтики» был лев с рыжей гривой, поэтому болельщики меня так и прозвали. Вообще болельщики в Калининграде любили футбол. На день рождения мне как-то подарили торт с футбольным мячом и воротами.
– Чем вы занялись после окончания карьеры?
– Я вернулся в Калининград и вместе с вратарем Андреем Кляшторным пошел учиться в ВШТ. У руководства «Балтики», видимо, были планы, связанные с нашим дальнейшим трудоустройством в клубе. Но как только мы отучились, руководство сменилось и туда как раз пришли какие-то полукриминальные структуры. Мы оказались не нужны команде, и я решил вернуться в Петербург. Здесь я работаю и выступаю в ветеранских турнирах. А в Калининграде у меня до сих пор есть квартира, которую мне дали за мой многолетний труд в «Балтике».
– Довольны тем, как сложилась ваша карьера?
– Хорошо там, где нас нет, так ведь говорят. Может, и есть немного сожаления, что не поиграл в «Зените». Я всего один раз надел зенитовскую форму – в 1998 году, когда играл в товарищеском матче, посвященном столетию российского футбола. Очень приятно, что про меня тоже не забыли.
– Расскажите о команде «Биостар», за которую вы играете в «Спортинг-лиге 35+».
– Мне кажется, что у нас самая возрастная команда. За «Биостар» я выступаю лет пять. Мой друг Саша Журавлев позвал меня в команду, и я с удовольствием тут играю, тем более что в команде много моих знакомых. Что касается турнира, то могу сказать, что все очень нравится, только в зале немного душновато. Такие турниры очень полезны, тем более для ветеранов. Ветеранам ведь важно общение – между собой или даже с соперниками, многих из которых мы знаем.
– Вы играете в обороне, но в последнем матче, получается, вспомнили о своих бомбардирских умениях?
– Ну так получилось. (смеется) Вообще мы по ходу турнира перестроили нашу игру. Начинали строго в обороне, а сейчас стараемся больше атаковать, встречать повыше.
– Вы уже сыграли с обоими лидерами – «Академией» и «Викторией-Питер». Кто понравился больше?
– «Виктория» мне показалась поопытнее, помастеровитее. Вроде как и не бегают, но постоянно с мячом. С «Академией» нам немного не повезло, в концовке могли даже сравнять. Но обе команды хорошие.
– Реально «Биостару» зацепиться в полуфинале с кем-то из фаворитов?
– Реально зацепиться с любой командой, даже если это «Барселона». Главное – избежать ошибок и правильно поставить свою игру.