Лев Горелик: «В Норвегии Хаген интересовался, знаю ли я Малафеева»
Вратарь «МашТеха» рассказывает об участии в реалити-шоу «Кто хочет стать легионером», общении с Карпиным и поездках на просмотры в Европу.
– Как ты попал в футбол и почему решил стать вратарем?
– Я с восьми лет в футболе. Поступил в СДЮСШОР «Зенит», но в поле играл не очень хорошо, поэтому к девяти годам тренеры определили меня в ворота. Наверное, из-за моего высокого роста.
– Что за команда была твоего года рождения? Кто-то сейчас играет на высоком уровне?
– Я сам 1992 года рождения, и когда мы поступали в спортивный класс, то учились там с ребятами 1991 года. Из моих сверстников сейчас в «Урале» играет Володя Ильин. А из 91-го – это и Максим Канунников, который недавно выступал на Чемпионате мира, и Сергей Петров в «Краснодаре», и Женя Башкиров в «Крыльях Советов».
– Все эти футболисты считались самыми талантливыми по своему году?
– По тому же Канунникову нельзя было сказать, что он станет игроком сборной России. Были ребята, которые выглядели более ярко. Например, нападающий Вячеслав Сушкин, который постоянно был лучшим бомбардиром, или вратарь Андрей Зайцев, которому помешали раскрыться проблемы со здоровьем. Канунников просто удачно воспользовался шансом, а теперь играет в «Рубине», как и Сергей Петров в «Краснодаре».
– Расскажи, как ты попал в «Карелию», твой первый профессиональный клуб.
– На самом деле у меня была довольно интересная история еще до попадания в «Карелию». Лет в 16-17 я начал активно искать себе профессиональную команду – и через знакомых, и через каких-то агентов в Европе.
– Например?
– Был вариант в Бельгии. Я ездил в Брюссель на так называемые массовые просмотры футболистов. Помню, приезжаю в Брюссель, практически не зная английского языка и даже не представляя, кто меня там будет встречать. В итоге меня встретил какой-то африканец, который по пути встретил еще и свою семью. Привезли меня на квартиру, где было несколько африканских игроков, которые также готовились к просмотру. На самом просмотре я бы не сказал, что как-то хорошо себя проявил, и через четыре дня пришлось ехать обратно. Несмотря на все это, я совершенно не жалею о поездке.
– Это была не единственная попытка?
– Была еще поездка в Норвегию, где я пробыл около 2-3 месяцев. Через своих знакомых я попал в команду «Ханефосс». На тот момент они играли в первой лиге, но уже практически обеспечили себе повышение в классе. Там меня ждала неожиданная встреча. Оказалось, что в «Ханефоссе» заканчивал свою карьеру Эрик Хаген.
– Он как-то отреагировал на появление питерского футболиста?
– Конечно. Хаген подошел, начал интересоваться, спросил, знаю ли я Вячеслава Малафеева. (смеется) Просил передавать ему привет.
– Как прошел просмотр в Норвегии?
– Я хорошо тренировался, и меня заявили за молодежную команду. В общем, неплохо все складывалось, но была загвоздка в документах – разрешении на работу. С этим довольно часто сталкиваются ребята, которые пытаются заиграть в Европе. Если ты едешь через агента, тебе помогут. Если сам – то уже сложнее. До конца трансферного окна я пытался сам урегулировать этот вопрос, но не вышло. Хотя меня все устраивало: и клуб отличный, и условия для футбола созданы, и страна комфортная для проживания.
– Какие условия клуб предлагал футболистам?
– Я, конечно, напрямую не спрашивал, но всем известно, что в Норвегии очень высокий уровень жизни, и там, например, работая в магазине, ты уже получаешь неплохую зарплату. У «Ханефосса» основной вратарь был из Америки, и вряд ли он бы приехал в Норвегии за условную тысячу евро. Думаю, что там зарабатывают от 5 до 10 тысяч евро в месяц. Правда, и цены там кусаются.
– Что больше всего удивило тебя в Норвегии?
– Клуб совсем небогатый, город маленький, но атмосфера очень футбольная. Стадион на 5-6 тысяч зрителей, и это, наверное, треть всего города. Люди ходят на футбол, для них это праздник, приходят на стадион с семьями, с детьми. Это вид досуга. В России мы к этому пока стремимся. Кстати, еще я ездил в донецкий «Шахтер».
– Неожиданно.
– Естественно, это было еще до политического конфликта. Проходил просмотр в дубле, довольно хорошо выглядел. Но так как я считался легионером, то мне нужно было выглядеть не просто хорошо, а на голову выше своих конкурентов. Этого не было. Там я пересекся с Романом Емельяновым, который сейчас играет в «Урале». На мой взгляд, это самый талантливый футболист своего года рождения в России. Мне кажется, что он мог бы играть в топовых российских командах. Он же в 16-17 лет был в «Челси».
– Кто из тренеров тебе запомнился больше всего?
– В Нижнем Новгороде столкнулся с Александром Григоряном. Интересная личность, после игр частенько заканчивал речи четверостишьями Губермана. На каждый случай он цитировал подходящее стихотворение. Когда я был в «Нижнем Новгороде», в команде была не очень хорошая финансовая ситуация. Так вот, чтобы как-то замотивировать игроков, Григорян предлагал двухсторонки на деньги. Футболисты сбрасывались, например, по 1000 рублей, создавая призовой фонд, и играли на него. У меня Григорян оставил позитивное впечатление как специалист, но не могу сказать, что я много с ним общался.
– В России ты имел два профессиональных контракта – с «Карелией» и «Псковом». Почему не удалось закрепиться в этих клубах?
– Ситуации были разные. В «Пскове» основным вратарем считался Денис Трункин, которому было около 30 лет, и в команде он находился уже лет пять. К нему со стороны тренера был полный кредит доверия. В «Карелии» мы с Арнольдом Крегером были на равных правах. На тренировках мы показывали одинаковый уровень, но он выходил на поле и особых ошибок не совершал, поэтому тренеры не видели смысла менять голкиперов. Но в любом случае надо искать причины и в себе. Наверное, где-то недоработал. Кстати, у меня всегда были хорошие отношения со своими коллегами в команде. С Арнольдом, к примеру, мы общаемся до сих пор.
– Поездка в Крым была осознанным решением? Или скорее от безысходности?
– Сложно сказать. Я нашел человека, который был помощником только образовавшегося клуба «Беркут». Приехал туда, команда еще не собралась. Президент предложил пожить у него в загородном доме в пригороде Евпатории. В итоге я потренировался немного, и клуб предложил контракт. Я раздумывал, стоит ли мне оставаться там, и связался с Арнольдом Крегером, который тогда играл за «Таврию». У него в команде были определенные проблемы, и он уходил из клуба. Крегер порекомендовал меня тренеру вратарей, и я подписал контракт с «Таврией», проведя там полтора года. Все-таки команда с именем, участвовала еще в союзном первенстве.
– Футбол в Крыму сейчас не очень популярен?
– По сравнению с прошлыми годами, когда «Таврия» играла в Лиге Европы и стадион набивался битком, разница чувствовалась. На наши матчи ходили 2-3 тысячи человек, не больше. Уровень команд в Крыму, наверное, ближе ко второму дивизиону России. Зарплаты схожи – от 30 до 50 тысяч рублей. Правда, задержки большие, поэтому местным там было легче. Нам иногородним, приходилось сложнее. В Крыму отдельная Федерация, не подчиняющаяся РФС, и жалобы писать некому.
– Расскажи, как ты проходил отбор на реалити-шоу «Кто хочет стать легионером»?
– Случайно увидел сообщение об отборе на шоу в Крыму. У меня в команде был выходной, и я поехал. Так как это был только первый просмотр, и рекламы толком не было, туда пришло только 30 человек. Я прошел этот отбор, и мне сказали, что сообщат, когда приезжать в Москву. В Питере далеко не факт, что я прошел бы отбор, потому что там было 500 человек. В общем, я уехал из «Таврии». Все-таки это был неплохой шанс, и почему бы им не воспользоваться?
– В Москве вами уже занимался Руслан Нигматуллин?
– Да, сначала 20 минут он работал с вратарями индивидуально, после чего была двухсторонка. Потом мы 2-3 дня ждали, когда объявят результаты отбора. В итоге я попал в 25 человек основного состава.
– Ты участвовал в телевизионном шоу. Много ли там было постановки?
– У нас самих закрадывалась такая мысль, что это телешоу и могут попросить что-то сделать на камеру. Но в реальности такого не было. Единственное, что просили: повторить, например, выход из тоннеля на футбольное поле. Это чисто телевизионные моменты для того, чтобы была красивая картинка. Что касается каких-то споров по играм, то они действительно были, и телевизионщики старались максимально это показывать. И это нормально, ведь зрителям была интересна не только футбольная сторона, но и человеческая.
– Вы действительно жили в условиях сбора?
– Да, очень напоминало какие-нибудь сборы в Турции. Двухразовые тренировки, между ними питание. Иногда нас вывозили на какие-то мероприятия.
– Как вел себя на проекте Валерий Карпин? Какой он без включенной камеры?
– Для себя я отметил, что все звезды на этом проекте – и Юран, и Карпин, и Нигматуллин, и Савин – это люди, которые чего-то добились в футболе и при этом ведут себя вполне адекватно, по отношению к нам, в том числе. Понятно, что с Юраном мы общались больше, но и Карпин часто к нам приезжал и давал какие-то наставления.
– Слышали его знаменитое «ну и…?»?
– Да, такое было после нашего первого матча, который мы провалили, проиграв питерскому «Юниору». После игры зашел Карпин и был, мягко сказать, недоволен. Было видно, что он искренне недоволен, а не на камеру. Да и вообще Карпин такой человек: если ему что-то не нравится, он смело выскажет это в лицо.
– Какое впечатление произвела встреча с Тиной Канделаки?
– Она профессионально подошла к встрече с нами, подготовилась и вела беседу в формате интервью. Видно, что она подготовила определенные вопросы, знала, что говорить, и быстро ориентировалась в случае ухода игрока от темы. Было видно, что она очень хорошо подкована.
– Евгений Савин вам помогал?
– Конечно. Рассказывал много историй из своей карьеры. Он является представителем «Adidas» и однажды привез целую коробку бутс последней модели и раздал их ребятам. Коммуникабельный, позитивный человек, с ним легко найти общий язык.
– После проекта был ли к тебе интерес от российских клубов?
– Если честно, то нет.
– Тебя это не удивило?
– Нет, поскольку по ходу проекта у меня возникло мнение, что большинство футбольных людей не воспринимали его всерьез, а рассматривали проект только как шоу. Рассчитывать, на то, что футбольный клуб посмотрит передачу по телевизору и решит позвать в команду молодого футболиста, наивно.
– А популярность какую-то почувствовал?
– Мне писали в соцсетях, но не могу сказать, что много. Первые две недели даже узнавали на улице и в метро. Но надо понимать, что такая популярность мимолетная.
– Чем ты сейчас занимаешься и есть ли мысли играть дальше в профессиональный футбол?
– Мысли есть, но только если будет действительно достойный вариант. Мне уже 25 лет и я, честно говоря, наездился. Летом, например, снова был вариант в Крыму, но я отказался. Ехать в условную команду второй лиги уже не хочется, тем более что обычно это заканчивается контрактом на один год. Сейчас я работаю тренером вратарей в городской школе ДЮСШ-2, а также в частной школе. Времени свободного не так и много. Хотя, конечно, любовь к футболу никуда не девается. Поэтому я рад, что остаюсь в таком качестве и моя работа связана с футболом.
– Какое впечатление сложилось о «Спортинг-лиге»?
– Отличный турнир, организация на высоком уровне. Организаторов «Спортинг-лиги» знаю уже давно. Уровень весенних и осенних сезонов чуть повыше, чем летнего и зимнего, но при этом качество турнира неизменно.
– Кого из коллег по вратарскому цеху ты здесь выделишь?
– Много хороших вратарей. Евгения Понятовского знаю, пересекался с ним. Отличный вратарь Алексей Дугнист, с которым тоже хорошо знаком. Надеюсь, что он продолжит свою карьеру.
– «МашТех» неудачно стартовал в «Спортинг-лиге», но в последних матчах одержал две победы подряд. Как команда преодолела трудности?
– Корректировки были, но несущественные. Наверное, их можно свести к банальной истине – сзади надо играть понадежнее, а впереди использовать свои моменты. Как правило, это и приносит результат. Если в матче со «Спортманном» нам немного повезло, то «Грузовичкоф» мы победили вполне заслуженно, хотя игра была равная. Главное, что нам удалось нейтрализовать Семена Мельникова.